‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Монашеский крест

Разными путями приводит Господь монахинь в Стерлитамакский Благовещенский монастырь, и всех их с любовью принимает и воспитывает игумения Наталия (Ефремова).

Свято-Никольский кафедральный собор Благовещенского монастыря.
Разными путями приводит Господь монахинь в Стерлитамакский Благовещенский монастырь, и всех их с любовью принимает и воспитывает игумения Наталия (Ефремова). 


— Стер-ли-та-мак, Стер-ли-та-мак… — радостно выстукивали колеса поезда. А чему они-то, спрашивается, радовались? Ведь это мне — уже автобусом — ехать в башкирский городок, а поезд от Уфы помчится дальше, в сибирские края…
От немолодой интеллигентной попутчицы со смуглым, восточного типа, лицом услышала легенду: некогда жили в степных краях прекрасная девушка Стерля и удалой охотник Ашкадар. Они любили друг друга, но злые люди разлучили их. И тогда красавица превратилась в быструю речку, и серебристые струи запели песню о вечной любви. И влюбленный Ашкадар не смог остаться на земле без любимой… Так появилась еще одна сильная, красивая река. Они встретились, чтобы никогда не разлучаться, и побежали навстречу величавой Ак-Идели, Белой реке…
— Конечно, это всего лишь сказание, — улыбается Фаина. — Просто городок был построен у места впадения Стерли в Ашкадар, вот и придумал кто-то красивую сказку. Само слово «Стерлитамак» означает устье реки Стерли. В детстве, когда жила в Стерлитамаке, речки казались мне довольно большими. А сейчас… Да уж если судоходная Белая этим летом сильно обмелела, Урал стал мелководным, а наши-то Стерля и Ашкадар, слыхала, и вовсе усохли — чуть не воробью по колено.
Одну из этих речек — так и не узнала, Стерлю или Ашкадар, — я увидела на следующий день, когда вдоволь попетляла под палящим солнцем по изгибистым улочкам старой части Стерлитамака, и вдруг с правой стороны от дороги, под высоким берегом, открылась взгляду речка — не речка, болото — не болото… Зеленые заросли болотных растений сплошь покрыли застоявшуюся речную гладь, из тины торчат полусгнившие доски, пустые пластиковые бутылки… И лишь у самого берега кое-где мелькает темная полоска бурой воды. Неужели это и есть — певунья Стерля?
Невольно прибавляю шаг, чтобы поскорее уйти от этой грустной картины. Спрашиваю редких прохожих, как найти улицу Калинина. «Направо — и там еще пройдете… », «Налево — а там спросите, куда дальше… » — слышу от местных жителей. И наконец еще одна пожилая башкирка указывает:
— А вот пройдете до перекрестка, потом так вот повернете, и там — недалеко будет церковь. С Богом!
Радостно удивляюсь не столько тому, что женщина угадала, куда мне надо — я же ни словом не обмолвилась, что иду в Благовещенский монастырь, — сколько доброму Христианскому пожеланию.
Хотя — чему дивиться. И среди моих знакомых есть башкиры и татары, принявшие Православие. Жаль, что встретиться с очень многими из тех, кого хотелось бы повидать в Башкирии, в этот слишком недолгий приезд не удалось.
А вот и тихая улочка Калинина, и среди одноэтажных домов — строгие кресты Никольского кафедрального собора. И за кирпичной оградой с золотистыми барельефами ангелов на железных воротах — Благовещенский женский монастырь.

Матушка игуменья

Из переписки на интернет-форуме Православной газеты «Благовест».
«10 марта 2010 года:
Дорогие братья и сестры,
мне позвонила из Башкирии, из г. Стерлитамака, инокиня Соломония, келейница настоятельницы Благовещенского женского монастыря игумении Наталии.
Матушка Наталия тяжело больна, у нее инсульт. Две недели назад она поехала в больницу на прием к врачу. И там с ней случился удар. Так Господь управил, что произошло всё прямо в больнице, и ни одной минуты не было потеряно, ее сразу положили в реанимацию.
Матушке очень плохо! Левая сторона тела парализована, к тому же добавилось воспаление легких.
Каждый день к матушке приезжает духовник монастыря и причащает ее. Сестры горячо молятся и переживают за свою любимую матушку. И я ее тоже очень люблю (знаю матушку Наталию с 2000-го года). Это дивная, светлая, прекрасная женщина, молитвенница и труженица. И очень мужественный человек.
Когда несколько лет назад местные власти хотели по-своему «переустроить» святой Табынский источник, матушка с сестрами встала на его защиту. И не только словами в самых высоких инстанциях. Узнала матушка, что к источнику направлен бульдозер, — и вместе с сестрами вышла к источнику, встали прямо перед машиной. «Сначала уберите нас, а потом уж — ваша воля, крушите!… » И отстояли источник.
Столько всего связано с матушкой!… Столько!
Родные, прошу — молитесь о здравии болящей игумении Наталии, заказывайте о ней обедни, молебны, проскомидии, сугубые прошения, сорокоусты… — кто что может.
Если найду фотографию матушки, поставлю ее здесь. Вот посмотрите, какая она. Душа светится в ее глазах!…
15 марта:
Звонила я в монастырь. Матушке Наталии стало немного получше, но пока она в реанимации. Молитесь о ней, ради Бога! Знаю, что и сорокоусты, и обедни, и молебны о ее здравии заказываете. Спаси Бог всех, кто молится о труженице Божией тяжко болящей игумении Наталии!
17 марта:
Получила смс от келейницы матушки игумении.
Слава Богу, матушке Наталии лучше, в монастыре благодарят за молитвы.
Прошу и дальше не оставлять молитвы о болящей игумении Наталии!
23 марта:
И вновь — долгожданная весточка из Стерлитамака. Инокиня Соломония пишет: «Матушку перевели в палату, слава Богу, ей лучше! Вчера ее навещал Владыка (Архиепископ Уфимский и Стерлитамакский Никон — О.Л.), утешал своей заботой. Спаси Господи за молитвы!»
Вот ведь радость какая!
Родные, прошу вас и теперь не оставлять молитв о болящей игумении Наталии. Да вашими молитвами дарует ей Всемилостивый Господь доброе здравие и всеблагую Свою помощь в трудах — на многая и благая лета!
27 апреля:
Порадуйтесь за матушку игумению Наталию: в пятницу, 23 апреля, ее выписали из больницы! Милая матушка заплакала от радости, когда приехала в монастырь. Вернулась домой!…
4 мая:
Дорогие мои, какая же сердцу радость! Так душа затосковала по Стерлитамаку, по матушке Наталии, и вот — сегодня мне передали пришедший в редакцию по почте конверт с брошюрой «Благовещенский женский монастырь Уфимской епархии» и вложенными фотографиями любимой Матушки. Я печалилась, что не могу поехать в Стерлитамак, в святую обитель Благовещенскую, — а монастырь сам пришел ко мне, грешнице великой… »

Настоятельница Стерлитамакского Благовещенского женского монастыря игумения Наталия (Ефремова).

С матушкой Наталией хорошо говорить, хорошо и просто — молчать… Смотреть на ее выбеленное болезнью лицо, припасть к благословляющей руке… 

Труженицу-матушку привычно видеть в трудах, в хлопотах, в скромном черном подряснике, реже — в парадном игуменском облачении, в наперсном кресте с украшениями — этой высокой награды, а еще раньше — ордена Святой Равноапостольной княгини Ольги — игумения Наталия удостоена за многолетнее безупречное служение Церкви. Но теперь — левая рука и нога пока еще неподвижны, и матушка Наталия смиренно лежит на кровати.
Из открытого окна доносится птичий щебет. А когда начнется вечерняя служба, станет слышно, как в храме идет Богослужение. Специально чтобы матушка могла слышать и молиться вместе со всеми, служба транслируется по радио и звучит громко, на весь монастырский двор. А как тяжело было без церковной службы в больнице! Только и утешение было — ежедневные визиты игумена Нила, Причащение Святых Христовых Таин каждый день. Теперь — слава Богу, дома!…
— Владыка Никон сам неустанно молится о здравии игумении Наталии, и куда только может — заказывает о ней требы: и на Афон, и в Иерусалим, и по храмам и монастырям России, — говорит инокиня Соломония. — Сам часто приезжает в Стерлитамак, навещает матушку, заботится о ее лечении. Нашел прекрасных врачей, которые очень хорошо помогают матушке. Да вот уже скоро придут медики делать электромассаж. После него чувствительность потихоньку возвращается в обездвиженные участки тела. Хорошо, что теперь матушка стала понемногу сидеть, вывозим ее на коляске и погулять, подышать свежим воздухом и посмотреть, все ли хорошо в обители. Даже и на кладбище ездит на коляске, к могилочкам своей сестры схимонахини Серафимы и схимонахини Михаилы, молится о них. Документы приносит казначея, монахиня Марионилла, и матушка продолжает оставаться на своем посту игумении.
Уфимские священнослужители навещают игумению Наталию, молятся о ней. Вот недавно приезжала монахиня Моисея, настоятельница монастыря в честь Смоленской (Бугабашской) иконы Божией Матери, привозила с собой чудотворную Бугабашскую икону. Игумения Серафима с сестрами Марфо-Мариинского женского монастыря из села Ира заезжала на обратном пути с Табынского святого источника. Многие пишут, звонят в Стерлитамак, спрашивают о здоровье матушки Наталии.
— А эта икона — подарок самарской игумении Иоанны, — перехватила мой взгляд матушка Наталия. — Сестры ездили в Иверский монастырь, и матушка Иоанна передала для меня икону Святителя Николая.
Вот уж более чем двенадцать лет прошло, как монахиня Наталия покинула Иверский монастырь, в котором вместе с родной своей сестрой и начинала свой монашеский путь. И подвизались в самарской обители не так долго, меньше двух лет. А — помнит их игумения Иоанна, помнят и другие иверские сестры. И с любовью молятся о них.
Тогда, в конце 1997 года, Епископ (ныне — Архиепископ) Уфимский и Стерлитамакский Никон попросил монахиню Наталию (Ефремову) возглавить Богородице-Табынский (теперь — Благовещенский) женский монастырь в Стерлитамаке.

От доброго корня

Неисповедимы пути Господни! Нина Григорьевна Ефремова (так звали в миру матушку Наталию), как и ее младшая сестра Антонина, о монашестве не мечтала. Но сызмала и до преклонных лет обе прожили в строгости, целомудрии и чистоте. Даже замуж не вышли, хоть и были умницами и настоящими красавицами: стройными и ясноглазыми, с тонкими чертами благородных лиц.
Они и выросли в семье, где Православной верой дышали, как воздухом. Родители, Григорий и Пелагея Ефремовы, были глубоко верующими — и детей с малых лет приучали жить по заповедям Божиим, в молитве и труде.
— Отец мой был певчим в церкви, — рассказывает матушка Наталия. — Он даже пострадал за веру, пришлось ему какое-то время и в тюрьме посидеть… Семья наша жила в деревне, и тут начались гонения. Крепких хозяев раскулачивали, верующих притесняли, закрывали и рушили храмы. Все, что нажили, отняли «коллективизаторы». Много пришлось пережить, поскитаться… И вот родители оставили в деревне свой домик, перебрались в Ульяновск — подальше от преследований. Отец устроился работать на фабрике.
Семья наша поселилась в небольшом домике на окраине города. Оттуда не так далеко было до Неопалимовского храма, и мы не пропускали церковные службы. Ходили, молились.
— Матушка, а вот в моем детстве, в шестидесятые годы по городам и селам ходили странники. Бывало, пускали их ночевать… И такие удивительные истории слышали от них… А к вам заходили странники?
— Я такого не помню. Если и приходили, то я этого не видала. Может быть, из-за того, что время такое было, опасались люди заходить в незнакомые дома. Ну а истории о Божественном… — родители были грамотными, сами читали Евангелие и Псалтирь и нас приучали читать. Мы и возрастали на Священном Писании.
— А что — храм в честь иконы Божией Матери «Неопалимая Купина» был тогда в Ульяновске единственным?
— Действующим оставался еще Воскресенский на кладбище. И всё. Два храма на весь большой город.
— Как и в Самаре, тогда — Куйбышеве. Ну а в «городе Ильича» атеизм был особенно агрессивным… В школе вам доставалось из-за религиозных убеждений?
— А как же — насмешки были от детей… Мы же не скрывали, что верующие, вместо красных галстуков ходили с крестиками. В церкви мы с детства росли, я с малых лет пела на клиросе. Учителя вызывали родителей: «Почему у вас дети не вступают в пионеры?» Ну родители были крепкие, их не запугаешь. «Мы верующие, и дети ни в пионеры, ни в комсомол вступать не будут!» Разговор короткий…
Да разве только в школе — и на работе вера в Бога считалась признаком отсталости, невежества. Лаборатории, где я работала, присвоили звание «коллектив коммунистического труда», и вдруг — надо же, какое ЧП: выяснилось, что Ефремова-то верующая, в церковь ходит!… Много из-за этого было шума…
Я как вышла на пенсию, так и перешла в церковь работать. Отец Никон, будущий Владыка, пригласил. Знали мы его еще диаконом, а потом стал он священником, иеромонахом, настоятелем Неопалимовского храма в Ульяновске. В церкви я была сначала псаломщицей, потом бухгалтером. Все это потом уже пригодилось здесь, в монастыре.
— А как получилось, что вы с сестрой — уже на склоне лет — стали монахинями? Монашество было мечтой вашего детства?
— Нет, о монашестве мы и не мечтали. Молились, старались жить по-Божьему. И вот наш духовный отец, тогда игумен Ювеналий, предложил нам с сестрой стать монахинями. Но мы не сразу решились на это. Это ведь очень серьезный шаг! Поехали в Троице-Сергиеву Лавру и там получили благословение на постриг. Но и тогда еще переживали, а сможем ли, не возьмем ли на себя непосильный крест? А к нам в Ульяновск несколько раз приезжал схиигумен Иероним (Верендякин) из Санаксарского монастыря, и я спросила у него, можно ли — позволительно ли — принять монашеский постриг, но остаться в миру. Он ответил, что можно, только если жить при церкви. И в 1995 году отец Ювеналий (сейчас он Архимандрит, служит в Ижевске) совершил постриг. Сестра моя Антонина стала монахиней Алевтиной, а перед смертью была пострижена в схиму с именем Серафима. (О своей сестре схимонахине Серафиме матушка Наталия рассказывала в интервью «У нас в саду всего много!… », опубликованном в № 6 «Благовеста» за 2005 год — О.Л.)
Ну а после пострига… — все Господь в нашей жизни управил. Стало уже понятно, что быть монахиней и жить в миру, хоть и при церкви, опасно для души. Может быть, кто-то и может жить монахом в миру, а мы уже душой потянулись в монастырь, к опытному духовному руководителю. И слава Богу, что игумения Иоанна приняла нас в Иверский женский монастырь, год и восемь месяцев мы были в этом монастыре, учились послушанию, жить не по своей воле, а по строгому монашескому уставу.
Ну а потом Владыка Никон позвал в свою епархию, в Стерлитамак.
— Что было для вас самым важным тогда, в самом начале, — и что видится главным сейчас в жизни монастыря? Тем более — после того как вы побывали на тонкой грани между жизнью и смертью…
— Тогда — главным было построить, укрепить изнутри монастырь. Уберечь — когда наш монастырь переводили отсюда на два года (в октябре 2002 мы переселились в Уфу, а в январе 2005 года вернулись на прежнее место). Сейчас уже и здания построены, корпус воскресной школы достраивается, монашеская жизнь налажена. У нас очень хороший опытный духовник, игумен Нил (Тимофеев). В монастыре около тридцати насельниц. Главное сейчас — то, что есть, сохранить. И дал бы Господь восстановить здоровье, чтобы еще послужить, сколько отмерено на земле.
Болит душа за то, что старых монахинь все меньше остается, вот и Серафима уже седьмой год как отошла ко Господу, и схимонахиня Михаила (Чернова). А молодые… — молодые тоже приходят, но немногие задерживаются. В те годы, когда создавался монастырь, люди шли, потому что душа горела, хотели служить Богу. А сейчас некоторые приходят в монастырь, потому что видят здесь удобные красивые кельи, внешнее благолепие. Так ведь здесь и трудиться, и молиться сколько надо! Не выдерживают — уходят. Вот, слава Богу, пришла к нам Надежда — дай Бог, прижилась бы, — хорошая монахиня из нее будет! Смиренная, послушная, трудолюбивая.

Цветы и птицы

Монахиня Марионилла:

— Несколько лет назад стал к нам в монастырь ходить один мальчик. Приходил на службы, молился, исповедовался и причащался, а потом с радостью посильно помогал насельницам монастыря. Хороший такой мальчишечка!
Но потом отец сказал ему: «И чего ты к этим лентяйкам ходишь? Они же в монастыре одно только и знают, что Богу молятся… Ты что — тоже таким хочешь быть?» И хоть мальчик сам прекрасно видел, что мы тут с утра до ночи в трудах, в хлопотах, — но авторитет отца все перечеркнул. Он отдалился от нас, и в церковь почти перестал ходить.

Этот чтимый образ Пресвятой Богородицы «Игумения Афонской Горы» в годы Великой Отечественной войны в Уфимскую епархию привезли со Святой Горы схимонахи Матфей и Парфений. Схимонахи впоследствии были расстреляны большевиками, а икона осталась зримым символом покровительства Пресвятой Богородицы Благовещенской обители в Стерлитамаке.

Так вот сейчас этому мальчику семнадцать лет, и недавно его отец сам пришел к нам, подошел к одной сестре в иконной лавке и просит: «Поговорили бы вы с моим сыном! Сбивается с пути, страшно мне за него! Что мы с матерью ему говорим, он не воспринимает. А вас — послушает… » 

Сестра только и ответила: «Кто же лентяек слушает! Вы сами в свое время внушили ему, что у нас тут хорошему не научишься, а теперь кто мы для него — пустое место».
Ну все же изредка теперь видим юношу в церкви, приходит. Дай-то Бог, и выправится.
Да ведь так и многие смотрят на нас: монахи — или, как мы, монахини — значит, люди, упрятавшиеся в какую-то скорлупку от мирских тревог и забот. Живут себе припеваючи на всем готовеньком. Ну а кто попаломничает-потрудничает в монастыре хоть недельку, так уже не скажет и не подумает. Не говоря о том, как трудно постоянно молиться («молиться — кровь проливать!… »), столько дел и на хозяйственном дворе, и в огороде, и в швейной мастерской, и в просфорне, и в скиту у Святых Ключей, и здесь, в монастыре…

Инокиня Соломония провела меня на хозяйственный двор, где в коровнике уже тихонько мычали пришедшие с пастбища коровушки Пестряна и Вербочка. Мама с дочкой: Вербочка родилась на Вербное Воскресенье, вот ее так и назвали.
В сетчатом загоне дружно гуляют куры и… голуби. Всем хватает и места, и зерна.
— А вот видите, среди рыжих кур одна — черная. Ее несколько лет назад принесли к нам в трапезную: «Возьмите вот, сготовьте из нее что-нибудь — помяните моих покойных сродников… » Но мы за усопших помолились, а курочку отнесли к другим хохлаткам. Пусть яички несет да радуется жизни.
Матушка Наталия очень любит птиц! Идет, бывало, из трапезной, всегда у нее с собой крошечки. Воробьи стаей сидят на деревьях, ждут. Как увидят матушку — слетаются к ней, радостно щебечут. Зимы здесь морозные, так скольких пташек она отогрела и кормом, и своей любовью… Когда матушка заболела, птицы облепили дерево у окна ее кельи, сидят и не улетают, смотрят — не выйдет ли их кормилица. Наверное, и они вместе с нами молились Богу о ее здравии.
Матушка Наталия родилась 6 февраля, на Ксению Блаженную, в 1936 году. Так на 70-летие наша монахиня Сергия сделала ей в подарок барельеф: матушка и птицы. И сверху надпись: «Блажени милостивии, яко тии помиловани будут».
Сергия — она у нас художница, и стихи сочиняет. На День Ангела матушки сделала на ватмане коллаж: матушка Наталия с большим букетом самых разных цветов. И из каждого цветка смотрит лицо монахини, инокини или послушницы.

«… Но букет наш, дорогая,
Как увидишь, не простой:
Собрала его для рая
Ты заботливой рукой.

Никого не отвергая,
Приняла под свой покров,
Стала мамочка родная
Ты для нас — детей-цветов!

Пусть же ни один цветочек
Из рук твоих не пропадет,
Но со временем достойный
Плод для Бога принесет!»

Разные судьбы

Так получилось, что в первый свой приезд Людмила пожила в монастыре сорок дней, как раз во время Рождественского поста. Пришло время уезжать. И до чего же она заскорбела! И матушку Наталию очень полюбила, и сестер. Так бы и осталась! Но — надо ехать.
В молитвах и трудах, чтении духовных книг прошло три года. И вот решили Людмила со своим сельским батюшкой, что — пора, надо ей ехать в монастырь. Навсегда. Дуванский район, где находится их село, стоит на самой границе Башкирии с Екатеринбургской областью. И, подумав, батюшка благословил Людмилу ехать в Верхотурье. Сам и взялся отвезти будущую монахиню. Перед дорогой проверил машину: все хорошо, мотор исправен. Ну — с Богом, надо ехать благословясь. Только выехали за деревню, как вдруг машина заглохла. Батюшка и так, и этак старается завести — а ничего не получается. Он и говорит: «Ну, значит, нет воли Божией, надо тебе ехать к мать Наталии». И — тут же машина заработала и как на крылышках домчала в Стерлитамак.
Здесь, в монастыре, Людмила приняла иноческий постриг — я уже познакомилась с ней как с инокиней Софией, когда приезжала на Крестный ход к месту явления Табынской иконы Божией Матери. А теперь она — монахиня Сергия.
У монахини Сергии прежде были послушания в церковной лавке, на складах, а сейчас, как заболела матушка Наталия, осталось только одно, зато самое близкое сердцу: днем и ночью ухаживать за матушкой.
Не расстается с матушкой и ее постоянная келейница инокиня Соломония. Матушка Наталия нет-нет да и назовет ее Катей — по старой привычке. Она ведь помнит ее еще по Неопалимовской церкви — девчонкой-школьницей. Мама ее и сейчас служит псаломщицей, а сама Катя пела в церковном хоре.
— Десять лет назад я закончила школу, — рассказала инокиня Соломония. — Мечтала стать учительницей. А матушка Наталия пригласила меня на каникулы в монастырь, погостить. Я приехала и — осталась. Для многих знакомых, да и родных это мое решение было шоком. Как это так: хорошо училась, никаких трагедий в личной жизни (многие ведь считают, что в монастырь уходят исключительно от разочарования в жизни, неудачники). Но мама поняла, что для меня это самое большое счастье, выше которого в миру мне не найти, — и дала свое благословение. Теперь приезжает, навещает меня здесь. Такая радость — молиться рядом с матерью…
А монахиня Марионилла пришла в монастырь вслед за своими дочерьми инокиней Агнией и послушницей Марией.
— Они уже были в монастыре, а я еще жила у себя в Пугачеве Саратовской области, работала. В храме я часто видела одну… как бы это сказать… — не совсем обычную прихожанку Ольгу. Была она уже в годах — не определить на вид, лет пятидесяти или побольше. Летом Ольга ходила в зимней одежде, в лютую стужу — одевалась и обувалась по-летнему. Многие считали ее непростой, примечали, что молитва у нее сильная, и старались подать ей милостыньку. Но она не у всех брала. У кого и отшвырнет с гневом: «Не надо мне, не возьму!» А мои подаяния всегда с какой-то радостью брала и относила к иконе Божией Матери «Скоропослушница», вставала и молилась у иконы.
Когда ты одна, а дети выросли, на работе так и стараются нагрузить тебя побольше. Я не роптала, но уставала очень. Как-то возвращаюсь со смены, не дойдя до дома, присела на лавочке и сижу, отдыхаю. Тут подошла Ольга и участливо спрашивает:
— Что, устала?
— Да, — говорю, — очень устала.
— К дочкам не собираешься уйти в монастырь?
— Не знаю даже, что и делать. У меня ведь работа хорошая, оставлять жалко…
— А ты погляди на небо, что увидишь.
Я подняла взгляд — и так и застыла. Прямо надо мной — большой белый крест.
— Вижу — крест!
— Ну вот и думай.
Думать-то я думала, а все равно так и не могла решиться. В миру у меня все хорошо, а что ждет в монастыре? Смогу ли понести крест монашества?
И вот приехала я в Самару, в Иверский монастырь — я туда и раньше приезжала. Спрашиваю совета у игумении Иоанны, как же мне быть. Ничего она мне сразу не сказала.
— Давай, — говорит, — помолимся. Сейчас Литургия будет, пойдем на службу.
Стою, молюсь. И только закончилась служба, игумения Иоанна сама идет ко мне:
— Знаешь что, мне во время Литургии пришла твердая мысль: надо тебе ехать в Стерлитамак, в монастырь. Бог тебя благословит!
Так и решилась моя судьба. И теперь вот уж двенадцать лет я в этом монастыре. И поняла, какой нелегкий крест монашеский, и вдвойне тяжелый, когда мать служит в одном монастыре с дочерьми. Легко ли — оберегать их от злых людей, от наветов и прямой злобы. Было такое, что я просто рыдала от боли: за что же так, Господи!… Ну да — надо терпеть. Все, что Господь посылает, во благо нам. А все равно иной раз так тяжело бывает… Только и прошу: Господи, дай сил все перетерпеть до конца!
Все ведь в жизни так непросто. У меня родственница одна была, родная сестра моей бабушки, — деток у нее пятеро, весь дом на ней, а она такая светлая, никто от нее ни ропота, ни плохого слова не слышал, трудилась да молилась. Все на нее дивились: в любой мороз одевалась очень легко и обувалась в калоши на босу ногу, а не мерзла. «Как это ты, Параска, можешь так ходить?» — «Да мне, говорит, не холодно… »А потом смотрим — стала и она одеваться-обуваться, как все. И себя же винит: «Обругалась нечистым словом — вот теперь и мерзну… » Видишь как — из-за одного слова можно благодати Божией лишиться.
Помоги мне, Боже, крест мой донести…

Молящимся помогает Господь

Большой радостью стало для меня узнать, что как восемь лет назад мы проторили дорожку, так и ходит Крестный ход на Табынскую прямо из Стерлитамака, от Благовещенского монастыря. Идут к месту явления Табынской иконы Божией Матери, к Святым Ключам.

Матушка Наталия во дворе обители. Рядом с игуменией — монахиня Сергия (слева) и инокиня Соломония.

Кто-то пожмет плечами: что там идти-то, восемьдесят с чем-то километров. А вы пройдите их — по палящему зною, когда перед глазами дрожит и плавится воздух, а под ногами — раскаленная земля. Когда легкие порывы ветра приносят вместо облегчения мельчайшие крупицы соли, которые въедаются в кожу. И только пересохшие губы упрямо поют: «Радуйся, Радосте наша, покрый нас от всякаго зла честным Своим омофором!» Зато какую радость приносят в душе, возвращаясь, крестоходцы — словами не высказать!

— Жалко, в этом году не смогла пойти в Крестный ход, — сокрушается мать Марионилла. — Хоть и трудно, и ноги в кровавых мозолях, но мозоли пройдут, а благодать — останется!

— Скажи, а сейчас известны случаи исцеления в этом святом месте, какие-то еще чудеса милости Божией?

— Наверное, они есть, но ведь в Крестном ходе идешь — и стараешься не разговаривать, а больше молиться. Конечно, Пресвятая Богородица никого не оставит без Своей милости и утешения. Даст Бог, на будущий год постараюсь пройти в Крестном ходе.

И каждую осень Крестный ход во главе со священниками и монахинями обходит Стерлитамак. Сестры монастыря молят Бога о том, чтобы к этому времени любимая матушка игумения Наталия встала на ноги.

… Рано утром в окно паломнической кельи забарабанил дождь. Он падал звонкими веселыми струями, заботливо поливал цветы на клумбах и овощи в огороде, освежал живительной влагой истомившуюся от жары землю. Видно, хорошо помолились на молебне о дожде, который служили в монастыре два дня назад. Эти молебны служить бы по всем храмам, и не единожды — тогда и даровал бы Господь благорастворение воздухов. Где-то укротил бы засуху, где — унял наводнения. Ведь не оставляет Господь без ответа горячие молитвы верующих.


Когда верстался номер. Инокиня Соломония попросила молитв читателей «Благовеста» за болящую Иулию. Трудницу Юлию сильно искусала собака, изуродовала лицо. Юлии предстоит серьезная операция, она перенесла тяжелую душевную травму. Помолитесь о ее здравии и помощи Божией в терпении скорбей!

Ольга Ларькина
09.07.2010
2343
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
31
6 комментариев

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru